---------------------Скалы
Ночь уже близилась к завершению. Скоро их глупенькое собрание закончится, и глупенькие воители разбредутся по своим строго очерченным территориям. Ах, Катарсис отдал бы свой ужин ради того, чтобы посмотреть, как вытянутся их морды, когда они дотукают, что у них из-под носа украли ученицу! Как жаль, что он не может оказаться там! Но возвращаться слишком опасно: взрослые наверняка все знают друг друга и сразу поймут, что он чужак. Уж тогда-то они сумеют сложить два и два и быстро повяжут его на месте. И что потом? Будут пытать и допрашивать? Ох, Катарсис хотел бы вернуться уже хотя бы для того, чтобы посмотреть, что станут делать с ним. Не то чтобы он не дорожил своей жизнью; просто племенные коты казались сектанту абсолютно безобидными. Они небось даже когда дерутся, когти не выпускают, не то что кого-нибудь убить!
К тому моменту, как он поднялся по узкой горной тропинке к ущелью, Пташка, кажется, потяжелела раза в три. Обычно-то они похищали кого поменьше, но Пташка была вроде бы возрастом с Грачика, а он подавал большие надежды. Вот Катарсис и решил, что она тоже им подойдёт.
Кстати, насчёт Грачика! Интересно, сдал он вступительный экзамен или провалился?
Зайдя в пещеру, бродяга первым делом поискал взглядом щуплого ученика; взгляд несколько раз зацепился за разных чёрных котят, но это каждый раз оказывался не он.
«Неужели не справился?»
Это было бы большим разочарованием; Катарсис подозревал, что после такого провала Грачика нельзя будет даже восстановить в "должности" пленника и вернуть сюда. Наверное, придётся сразу убить. Жаль, если так. Очень даже жаль.
Кот положил Пташку у стеночки и ткнул носом в бок. Скоро уже должна очухаться.
- А вот и твой новый дом, - тихо пропел сектант, не особо заботясь о том, слышит ли она его или ещё пребывает в отключке. - Вот куда приносят всех похищенных котят. Только погляди, какая ты молодец, раскрыла нас!
Он выпрямился, отстранившись.
- Печально, что ты всё равно никому не сможешь рассказать. И тебя не посвятят в воителей раньше срока благодаря твоим заслугам, - кот повёл усами. - Знаешь, тебя бы и так не посвятили. Ты же просто мелочь, собственный хвост поймать не сможешь. И купилась на такую глупую лесть и браваду.
Катарсис фыркнул, повернувшись к пленнице спиной, но затем всё же добавил из-за плеча:
- Но ты всё равно мне нравишься, птичка. Я принесу тебе вкусняшку.
Посреди пещеры Делирий раздавал свежепойманную дичь; запах тёплой крови защекотал ноздри. Ненавязчиво подвинув какого-то заморыша, Катарсис шлёпнулся на холодный пол и придвинул худой лапой к себе его долю. Котёнок не стал протестовать, у него, кажется, отнялся голос от страха, и он молча отполз в тень. Разноглазый с наслаждением проглотил сочный свежий кусок и с любопытством уставился на Делирия, который зазывал маленьких пленников на прогулку.

— Ч-чего? В каком это смысле, что нам нужно? - Увидев растерянный взгляд Соловушки, который смотрел то на черную, то на своего брата-близнеца, Сиренька поругала себя. Все-таки, ей нужно чуть осмелеть, начать жизнь также весело как раньше. Но... Как это сделать? Она до жути боялась сектантов, никак не могла чувствовать здесь уют и спокойствие. Да и вряд-ли здесь кому то хорошо... А кому будет хорошо далеко от дома, в голоде и холоде? Разве что наблюдать сектантам за тем, как их тельца ослабевают, им нравится, как они боятся, как умирают с голода. Они не оставляют им никакой надежды на спасение. Все меньше надежды на спасение. Зачем они им нужны? Кто такой этот "Бог"? Как далеко ее дом? Их готовили к чему то. К чему, Сиренька, к сожалению не знала. Если бы и знала, то точно знала, когда это будет, насколько это опасно. Так много вопросов и мало ответов. Но сейчас ей нужно было скрасить свои последние деньки... "Не думай об этом! Ты выживешь, главное лишь верить."
- Вообще-то можно было бы и повежливее быть, нам тут еще срок корота… - Голос "соседа" отвлек ее от раздумий. Она несколько минут просто  таращилась на котенка, не зная, что сказать, а потом покачала головой, словно пытаясь разложить все по полочкам в голове.
- Прости. - Попыталась выдавить из себя кошечка. Он выглядел вполне дружелюбно, именно поэтому она решилась, доверится незнакомцу. Все-таки, вряд-ли он хотел ей что-то плохого, просто познакомится. Он ничего ей не сделает, ведь также слаб, также лишен свободы. - Здесь просто слишком страшно, я не могу почувствовать себя в своей тарелке... - Прошептала Сиренька так тихо, как могла, чтобы только Соловушка смог услышать ее. Или кто это там... Рябчик? Кошечка уже, честно говоря запуталась. Черная вновь встряхнула головой. "Наверное, не стоит вести себя так настороженно... Они ведь просто такие же котята, как и я, обречены на гибель. Их не стоит бояться." - Сиренька слегка улыбнулась, чтобы выйти из неловкого положения.
— А-а, опять не позвали меня, вы, - Сиренька снова от страха и неожиданности отпрянула, но заметив безобидную пепельную кошечку, попыталась, улыбнутся ей.  — Чего без меня знакомитесь? Я тоже хочу, я Пепелинка! Я сильная предводительница племени Огня, и я с удовольствием докажу верность своему племени и своим воинам, нападай, нарушительница! - Черная прижала ушки от такого крика. Ей стало вдруг до жути интересно. Почему у нее такое короткое имя, раз она предводительница? Если она знает о племенах, она наверняка племенная, или нет? Почему она настолько мала для такой высшей должности? Что за Племя Огня? Она всегда думала, что на этих территориях есть только три племени. Племя Солнца, Племя Шторма и Лесное Племя. В детстве, черная любила слушать о том, как коты, попавшие в плен к Двуногим выбрались и основали новые земли. Если верить историям, то все хорошо кончается. "Закончится ли хорошо эта история?" Вдруг Пепелинка прыгнула рядом с Сиренькой и кошечка сжалась в угол. Что-то она слишком веселая. Даже Соловушка, на ее крики и шум не очень хорошо среагировал. С этим котиком она была полностью согласна, она такая...  Слишком веселая? "Какой была раньше я..." - это была правда. Раньше Сиренька была более смелей и активней, а сейчас она боялась даже пошевелиться.
- — Я хочу выбраться отсюда, ты в моей команде? - Черная посмотрела на Пепелинку своими голубыми небесными глазами. Видимо, она пропустила всю остальную речь. Да и ей не сильно было интересно ее слушать.
Ну и очень голубоглазой не хотелось отвечать на этот вопрос. В одно время она хотела выбежать на волю отсюда, а потом задумывалась и понимала, что ее могут поймать и догнать сектанты. А что они с ней сделают Сиренька и думать не хотела. Страшно было даже представить.
— Доброй ночи, маленькие герои, - Ну вот, серая так разоралась, что даже пришел сектант. Она зажмурилась и прикрыла лапкой свои большие ушки.  Она, кажется, пропустила всю речь сектанта, но почувствовав добычуm резко подняла взгляд. Это был один из самых добрых сектантов. Он не наказывал их, не бил. Но был бы он в сто раз лучше, если бы освободил их всех. Тогда любое племя было для него открытым. Но он так не делал, а значит с другими более кровожадными сектантами он заодно. Сиренька подобрала свой кусок и стала есть. От этого ее живот еще больше заурчал, от недостатка еды все это время. — Как насчёт того, чтобы вместе полюбоваться на звёзды? - Черная подняла взгляд. Он сейчас серьезно? Если это так, то это шанс сбежать. Тем более чем больше котят он увлечет, тем больше смогут сбежать. Особенно, если Делирий собирался идти один с котятами. Поглощенная этими мыслями, кошечка прослушала все, что говорил сектант. Кажется, что-то он говорил про сон и про кошку, но сейчас ей было не до этого. Сиренька была поглощена своим планом. - Я пойду!
Вот, еще один сектант пожаловал. Взглянув на разноглазого, черная быстро поняла, он не такой ласковый и нежный. Вроде это был... Катарсис? Он нес что-то большое, что-то очень знакомое для Сиреньки. Родной запах дома защекотал ноздри. Кажется, это была одна из оруженосцев Племени Солнца - Пташка. Черная ее не очень знала, но она была ей хоть как-то знакома, в отличие от некоторых. Дождавшись, что Катарсис отвлечется, Сиренька тихо подошла и коснулась своей черной лапкой.
- Эй, ты в порядке?

Отредактировано Сиренька (2018-07-06 21:16:52)

Прошло несколько минут с того момента, как Пташка лежала на месте. Сиренька не спешила ее "будить", она могла, еще не очнутся. Пока она могла подумать о том... Как ученица сюда попала? Она не знала, что сейчас происходит, но было явно темно, ведь лучи солнца не просвечивались через заветный выход. Она только видела свет от луны. Обычно такая луна светила во время Совета. Черная не знала точно, но... Если сейчас Совет, то разве Пташка не должна была быть именно там? Ее же не могли похитить прямо с Совета? Или могли?
Сиренька сразу же заметила, как ее соплеменница чуть двинулась с места. Она смирно ждала, то и дело, поглядывая на сектантов, чтобы те не заметили их и не наказали. Но радость перебивала страх. Радость и... Печаль. Ведь если она именно здесь, то она тоже застряла. А это не хорошо явно. Здесь их почти не кормят. Обижают... Да обижают это еще хорошо сказано!
— Сиренька? Это ты? - Пташка приподнялась, а черная лишь печально улыбнулась и кивнула. Она снова взглянула на Катарсиса, а затем на Делирия. Не заметили ли они их? Вроде пока нет...
— Значит, вот, куда они тебя утащили! - Сиренька кивнула и приблизилась к Пташке. Уж не очень хотелось, чтобы их подслушивали!
- Да... Как дела в Племени? Все в порядке? - задала самые важные вопросы голубоглазая. Ее очень волновало то, что родители могли уйти в горе и... Заболеть? Боже как глупо, но все было возможно. Она не хотела, чтобы родители печалились! Сиренька хотела, чтобы все были счастливы, а не... Этого.
- Сегодня Совет? - еще тише спросила черная, снова глядя на сектантов.

начало пути.
Иногда чувство отстраненности, неправильности, давило на голову и заставляло покачиваться точно кораблик на волнах – влево, вправо, влево, вправо. Впрочем, Катаклизм было не привыкать. За свои недолгие луны пребывания здесь, среди незнакомых и порядком удивительных котов, она успела привыкнуть к суше. Когти теперь были нужны по большей части для того, чтобы сразиться с кем-нибудь, а не чтобы уцепиться за древесную палубу, дабы не вылететь с корабля. Ощущение качки, правда, не сходило и до сих пор, однако пестрошкурая даже не обращала внимания, поскольку считала, что хотя бы так её верные друзья – люди, которые уплыли далеко-далеко и вновь вернутся за ней – оставили след не только в душе, но и в повадках. Признаться, они порой даже снились ей: такие минуты – пусть в сновидениях гремела буря, вызванная тяжелым зычным голосом Владыки – не были причиной для пробуждения. А любой сон, в котором фигурировал корабль, не был кошмаром. Катаклизм смирилась со своей жизнью и даже более того – получила прекрасного союзника и надёжного друга – Делирия. И пусть он был на редкость странным котом, он заметно выделялся на фоне остальных сектантов, агрессивных и пугающих своим безмерным фанатизмом. Зеленоглазый, впрочем, тоже имел свою долю фанатизма, что, соответственно, не укрылось от метких глаз «пирата», но Катаклизм принимала такое. Сама была такой.
Восседая на своем привычном «троне» - камешке, выступающем из стены их обители – пестрая смешно водила ушами и наблюдала за котятами. У неё не было опыта общения с детьми, но, стараясь запоминать мягкие слова Делирия по отношению к «ключам к спасению», всматриваясь в его жесты и поступки, сектантка научилась действовать точно также. До поры до времени, конечно. Возможно, тому виной был взявшийся буквально неоткуда материнский инстинкт, а может быть Катаклизм вспоминала с теплотой на сердце свою семью и грубые руки первого Двуногого, но к котятам она ощущала нечто схожее с семейной любовью. И поэтому лишь хищно щурилась, когда один из её союзников поднимал лапу на невинных крох. Они не заслужили такой судьбы – их ждёт вознесение. Самой пестрой, конечно, особого дела до «вознесения» не было – а может быть и было, но совсем чуть-чуть – да только рассказы дымчатого кота увлекли её в пучину безумных приключений, половина из которых уже была за спиной, а к другой половине Катаклизм и прикасаться не собиралась. Она не сможет выманить котёнка из племени, не зная острова. Её шкура, насквозь провонявшая рыбой, солью и лакированной древесиной, привлечет любого зеваку, а потому прости-прощай, будущий капитан, но ваш кораблик в другом порту.
Шорох близ выхода заставил Катаклизм поежиться, накрениться и удивленно посмотреть на заходящего. А затем расплыться в широкой улыбке да кивнуть со всем своим дружелюбием, на которое только способен любой пират. Вот и Делирий, а с ним маленькое чудо. Привыкшая видеть измученных и грустных котят, Катаклизм сначала удивленно захлопала глазами, пытаясь понять, почему этот котёнок – Полынь – настолько беспечно отнеслась к собственному похищению, но затем морская выдохнула, улыбнулась новоприбывшей, едва взгляд той коснулся её, и соскочила с насеста.
Медленной поступью Катаклизм все же приблизилась к Делирию, села сбоку от него на расстоянии двух хвостов и повела плечами.
- Пожалуй, мне тоже не помешало бы размять лапки, а. К тому же, столько желающих – за всеми нужен глаз да глаз: чего стоит сорваться с камня и пораниться.
Конечно, от неё не смог ускользнуть и еще один силуэт, подошедший через время. Катарсис – боги видят, рано или поздно Катаклизм подарит ему повязку на глаз, чтобы не сверкал своими разноцветными очами так сильно – привел еще одного котёнка. Лишь усмехнувшись, пестрая дернула ухом и мысленно посчитала, сколько же «пленников» отныне содержится в пещере. Ей оставалось лишь догадываться, глупыми были котята, что идут за первым встречным, или их родители, не следящие за детьми. Даже будучи бездетной, она прекрасно понимала, чего стоит упустить родную душу и сколько времени за это придётся платить. Потому что прямо сейчас она тоже платила.
Улыбнувшись одному из многочисленных котят, пестрая сделала резкий выпад в сторону Катарсиса и, точно играя с огнём, щелкнула пастью перед носом.
- Нравится, когда тебя содержат, а? – не то, чтобы Катаклизм была против отбирания дичи у молодого поколения – луны назад она самолично забирала чужие припасы у городских котов да съедала на их глазах – но противника надо подбирать соответствующего: - Или просто не хочется напрягать тощие лапки охоты ради?
Не сводя змеиных глаз с Катарсиса, Катаклизм подобралась поближе к тёмному и махнула хвостом Делирию, как бы предупреждая, что в любое время сорвётся и выведет котят на прогулку - главное, пусть позовёт.

Кремка продолжала упорно двигать челюстями, движимая лишь твердым желанием жить, выжить, выбраться на свободу, отзывавшимся в её теле тупыми ментальными толчками, будто она чувствовала, как перегоняет сердце кровь у неё в голове. И она упрямо перетирала жесткое мясо, стараясь все тщательно разжевать, чтобы было проще проглотить – первый раз она заглотила слишком большой кусок, который, проходя по горлу, причинил ей некие... неудобства, повторять этот опыт не очень хотелось. Больше таких ошибок бежевая старалась не делать, хотя жевала тоже медленно – куда-то разом делись все силы, иссякли, вытекли вместе с кровью через разорванное горло, покинули её тело, она работала будто на автомате, выполняя привычную работу, стараясь не думать совсем.
Холодок вскоре дал ей свой ответ. Племя Шторма. Кремке ничего это особо не дало, её знаний о мире не хватало, чтобы сделать какие-то те или иные выводы, но кивнула, принимая к сведению. Просто в обществе племенного она почувствовала себя чуть спокойнее, будто это даровало ей уверенность в том, что он не совершит чего-то... она сама не знала чего – чего-то необдуманного, неправильного, противоречащего... Воинскому закону? Нет, скорее незыбленным нормам морали. От одиночек голубоглазая того ждать не имела права. К тому же, это сообщило ей о том, что проблема похищенных котят затронуло все племена – значит, их должен искать буквально каждый, а уж три клана – такая толпа котов – они их точно найдут. Обязательно. Непременно. Она должна верить, что их ищут. Что её ищут. Иначе все это не имеет смысла – можно прямо сейчас лечь и умереть, все равно ей не выжить.
Испуганной мышкой дернулась, когда язык нового знакомого коснулся свежей раны, замерла на секунду, не понимая происходящее, но довольно быстро расслабилась обратно, понимая, что ничего страшного Холодок с ней делать не собирается, уже перестав есть и лишь иногда морщась от неприятного ощущения шершавого прикосновения.
- Из племени Леса, - такой же тихий ответ, она чуть вытянула голову вперед, позволяя котенку умыть себя, но в тот момент он вдруг резко отвернулся, прерываясь, глядя куда-то вглубь пещеры. Кремка тоже навострила уши, осторожно выглядывая из-за альбиноса, пытаясь понять, на кого он смотрит. Двое близнецов и две кошечки – одна из которых отличалась каким-то поразительным, ненормальным оптимизмом относительно происходящего. На них? Кремку они не интересовали, поэтому она поспешила спрятаться обратно, озадаченно поджав уши, слыша задорные крики слишком активной серой пленницы. А после привычно заныкалась куда подальше, надеясь, что так её не увидят, прикрыла яркие глаза, сосредоточившись на тупой боли в попытках её унять, постаравшись дышать ровно, подумав, что, может, сможет уснуть.
— Доброй ночи, маленькие герои, — носа коснулся запах еды, моментально размахивая веки. Причем еды не такой, какую им обычно швыряли – с самого дна кучи, помятую и едва ли не тухлую – это была хорошая, почти свежая (по сравнению с их обычной трапезой) дичь. Перед ней упал упитанный (опять же, все познается в сравнении) кусок, в животе, несмотря на то, что она только что поела, заурчало, Кремка едва могла поверить своему счастью и неожиданной доброте тюремщиков, голодным волком кинувшись на еду, забыв даже на секунду о ране на шее, так манил её запах пищи. И зря. Стоило ей выползти вперед, схватить зубами кусок мяса, как желудок вдруг сжался до невообразимых размеров, она замерла, будто олень в свете фар, в ужасе распахнув круглые глаза, чувствуя, как от шеи по телу её расползается холодом страх. Она увидела Катарсиса. Тот лежал возле какой-то новенькой кошки (притащил с собой?) и ел дичь, отобранную, видимо, у кого-то из пленников. Но бежевую это сейчас интересовало в последнюю очередь. Само его присутствие заставляло что-то внутри неё превращаться в глыбу льда. Она в ужасе метнулась обратно, вцепившись зубами в свой кусок как в самую последнюю трапезу в своей жизни (а вдруг так и было на самом деле), съежилась, начав поспешно драть зубами еду, боясь, что её отнимут, мечтая расправиться с ней как можно быстрее, чтобы можно было спрятаться ещё глубже, ещё дальше, так, чтобы он больше никогда её не увидел. Синие глаза иногда поднимались посмотреть, что происходит вокруг – не встал ли Катарсис со своего места, не крадется ли по полу ущелья полукругом, хищно скалясь на недоеденную добычу. А что-то шептало Кремке под ухо, что под «добычей» может вполне подразумеваться именно она.
— Как насчёт того, чтобы вместе полюбоваться на звёзды? — недоверчивый взгляд, на мгновение Дилирий очень заинтересовал её. Ведь она бы хотела. Очень хотела. Она любила звезды. Но у неё не был сил двигаться. После хорошей еды голубоглазая почувствовала себя чуть лучше и, если говорить честно, ей бы сейчас лечь спать, чтобы восстановиться хотя бы немного – может, во сне рана затянется быстрее. Или, по крайней мере, во сне не будет больно. Поэтому Кремка промолчала, подумав, что сейчас лучше ей отдохнуть хоть немного. Знакомиться с Полынью она тоже не очень желала.
А вот остальным пленникам идея прогуляться пришлась по душе. Один за другим после первого Холодка они выходили вперед, отвечая согласием. И с каждым выкриком Кремка осознавала, что, если они все сейчас побегут смотреть на звезды, - она останется тут одна. Одна с Катарсисом. Вряд ли бы такое произошло, конечно, потому что котят в пещере было слишком много, чтобы выводить всех разом, но лишь одна такая мысль вселила в неё ужас, заставив чуть выступить перед, прижимая уши к голове, не говоря ни слова, отчаянно сомневаясь в своем решении, не зная, что ей нужно сделать – что правильнее будет сделать. Остаться тут, в пещере, отдохнуть, попытаться набраться сил, чувствуя на себе постоянно зубы сектанта (сможет ли она вообще уснуть?) или пойти со всеми? Идти, тратить попусту такие ценные силы, которые могут ей понадобиться для выживания? Страх подгонял её вперед, но здравый смысл просил оставаться на месте.