Вот ведь как знал, что не стоило все-таки вылезать из своей привычной среды "обитания" в теньке подальше, как знал. И все равно выполз, чтобы пойти погулять на волю. И как назло, над пестрым котенком нависла тень. Большая серая тень. Наверняка это тот самый Остроух, что всем дерзит. Сектант поставил лапы по обе стороны от Рдяного, как только тот осмелился приблизиться к Делирию. Большие глаза кота, словно две салатовые луны, уставились на него в упор, отчего малыш поежился и сощурился.
— Привет, маленький. Посиди смирно, сейчас я поболтаю с моим другом, а потом и с тобой, - прошептал кот, улыбаясь во всю морду, отведя глаза в сторону темно-серого разноглазого кота, оба из которых смотрелись донельзя жутко, как и сам он. Пестрый еще живо помнил, как тот на глазах у всех серьезно ранил его раннюю соседку по палатке, Кремку. Стать еще одной игрушкой для избиения - так себе участь, которой Рдяный старался избежать, как только мог. Остроух тем временем переключил свое внимание на разговор с тем самым котом, потому невольно выпустил пестрого котенка из своего поля зрения, чем последний поспешил воспользоваться.
- Нам не о чем говорить, изверг, - сердито сплюнул котенок, притом так, чтобы его не услышали. Затем, ловко извернувшись, Рдяный выскользнул из лап серого кота, дабы вновь скрыться в тени пещеры. Глаза и уши желтоглазика старались улавливать все, что происходит вокруг, надеясь, что хоть какая-то информация окажется действительно приятной и нужной им всем. Хотя бы новость о том, что в родном племени знают, где их держат, могла бы сильно приободрить. Но от мыслей о доме пестрый котенок быстро стушевался и помрачнел. Ему ведь не к кому было возвращаться, его родители умерли от лап чудовища, ранее именуемого братом Рдяного, а сам кот, скорее всего, сбежал. По крайней мере, котенок на это надеялся, потому как в племени у него нашелся бы хотя бы один недоброжелатель, объявивший его своим злейшим врагом. В памяти желтоглазика начали всплывать мордочки его друзей, уже несколько размытые, но при этом такие родные, как и племя. Пестрый котенок вздохнул. "Интересно, как там Цветочек?" - подумал Рдяный, стремительно скиснув, - "стала уже ученицей? Ей ведь недавно должно было минуть полгода..." - при мысли о старой подруге, той, что старше его на полжизни, но приятной и милой кошечке, уголки губ котенка едва заметно приподнялись. Нет, все же ему было, к кому возвращаться, его ждали друзья, действительно верные и по-своему чудесные.
Зрелище в пещере интереса не вызывало. Припасенная разноглазым сектантом палево-рыжая ученица нашла в гуще котят свою соплеменницу, они о чем-то тихо переговаривались. Другое дело - группка домашних, состоящая из братьев Рябчика и Соловушки, а также Пепелинки. Серая кошечка не переставая кричала что-то кудрявцам, а те смотрели на нее с осуждением. Равно как и большая часть детей. Равно как и Рдяный, который опустил голову на лапы, испытывая чистой воды испанский стыд. Когда-нибудь ее разговорчивость приведет к жутким последствиям. И если с ней что-нибудь не сделают сектанты, то точно сделают котята. Ну очень хотелось просто подойти и треснуть по голове, лишь ради того, чтобы она, наконец, замолчала.
Большой серый сектант процедил что-то про то, что всем стоило бы раздать пинков, и никаких прогулок не надо. И тут Пепелинка решила повыпендриваться, давая словесный отпор коту. Рдяный поморщился, словно съел кусок падали.
- Маленькая мышеголовая дурочка, нет бы держать язык за зубами, когда надо, чтобы он был там, а не где-то снаружи, - проворчал пестрый котенок, всегда бывший неравнодушным ко всему, что касалось осторожности, коей серая домашняя киска никак не проявляла. И тогда заговорил большой сектант, что созывал всех гулять. Желтоглазик ожидал подвоха до последнего, но его не последовало.
— Конечно, ты героиня, Пепелинка. И ты герой, Соловушка. И вы, Холодок и Сиренька, и все остальные. Я буду рад прогуляться с вами, - на этих словах Рдяный едва не поперхнулся слюной. Герой? Он? Он ведь ничего не сделал, чтобы его могли так называть. Что-то в этом коте все-таки настораживала пестрого малыша, нутро кричало, что с ним надо быть аккуратнее, как и с его ученицей, коей старший кот обозвал внезапно пришедшую Катаклизм. Желтоглазик приметил, что в ущелье скопилось неприлично много сектантов, включая особенно младших, один из которых, едва ли старше самого пестрого, начал донимать Остроуха. Старший пепельно-полосатый кот тем временем зазвал всех откликнувшихся гулять. Пожав плечами, Рдяный устремился к колонии малышей, пристроившись аккурат рядом с Холодком. Глядя на двух сектантов - старшего и младшего, котенок несколько усмехнулся.
- Подумать только. Вроде и старшие, а бесятся не хуже моих ясельных друзей, - ни к кому особенно не обращаясь прошептал малыш, затем двинувшись вслед за старшим сектантом к выходу.

Скалы ------>

Не сказать, что она была удовлетворена ответом Катарсиса. Напротив, оскалившись, она сухо смерила его взглядом, а потом посмотрела на котёнка, оставшегося без еды. В отличие от сектантов, имеющих доступ к любой части мира, котята не имели возможности выходить из каменной тюрьмы без присутствия кого-то взрослого, и, соответственно, не могли добыть себе еды. А этот темношкурый, пришедший сравнительно недавно с еще одной маленькой прелестью, посмел, вместо того, чтобы набить желудок по пути домой, отбирать пищу страждущих?
Отведя уши назад, Катаклизм сжала зубы, не смея сказать ни слова гадости – по крайней мере, пока. На ум приходили лишь морские термины, которые вряд ли бы понял тот, кто провел большую часть жизни на суше, скитаясь в поисках собственного смысла жизни. Поднявшись с месте, пестрая обошла Катарсиса, недовольно сверкнула глазами и представила – но лишь мимолетно – как она с удовольствием вытаскивает из него поглощенный кусок.
- Очевидно, ты не понимаешь смысла всего во-от этого, - и обвела взглядом пещеру, не забывая при этом провести взглядом и по котятам, прячущихся по углам или любопытно выглядывающих из укрытий: - Это тебе не мясо. Если в пещере и присутствует свежее мясо, то я смотрю на него прямо сейчас. Каждый котёнок – особенный, со своей историей жизни, и у каждого есть свое предназначение. Единственное, что я могу сказать наверняка: среди предназначений точно не указано - помереть от лап согрешившего Катарсиса.
Агрессия, легкой волной заволакивающая Катаклизм с головой, вынуждала длинномордую поднимать шерсть и напрягать лапы, готовую ястребом вцепиться в полосатую шерсть, но её озорство во взгляде, равно как пусть и недолгое пребывание среди сектантов, говорило о том, что нападать намеренно кошка не будет. По крайней мере до тех пор, пока не почувствует, что опасность и правда является опасностью. Все же, её мятежный дух непроизвольно заставляет подчиняться кодексу пиратов, в котором четко сказано, что своих трогать нельзя до поры до времени. А в Катарсисе проблему, как таковую, Катаклизм не видела.
- Если Морской Владыка очищает затуманенные головы племенных, какой смысл предлагать ему души, опороченные твоими клыками и словами?
Она отвернулась от разноглазого, всем своим видом говоря, что разговор закончен. Вместо того, чтобы продолжать вести диалог, Катаклизм отвлеклась на двух одинаковых, будто две капли воды, кудрявых котят, а затем и вовсе перевела взгляд на других: у Делирия прекрасно получалось вдохновлять малышей на своеобразные подвиги, и Катаклизм видела, как загорелись глаза некоторых из похищенных, едва они услышали приятные слова от пепельного кота. А что уж говорить про Полынь, которая, казалось бы, души не чаяла в том, кто её привел к убежище. Возможно, если бы все заботы по сбору котят перешли в лапы Делирию, то запуганных и одичавших детей было бы намного меньше, и они в действительности познали истину, зачем же их сюда привели.
Она прищурилась, когда заметила неловкие движения Рябчика в сторону добычи, а затем дружелюбно замурлыкала, как бы говоря о том, что он вполне может подкрепиться, в особенности, если захочет идти вместе с ними на скалы. Путь предстоял пусть и недолгий, но тернистый и полный опасностей. И хотя лапы взрослых уже приспособились взбираться по горной местности в точности, как её лапы приспособились к неустойчивой почве, племенные котята были совсем иными.
Впрочем, торопиться Катаклизм не стала, и потому, едва Делирий сказал Остроуху действительно важные слова, кошка неопределенно повела ушами и хлестнула хвостом землю под лапами, а затем подняла голову да расплылась в очередной широкой улыбке. Её учитель – тот, кто привел Катаклизм к остальным поклоняющимся Владыке – был для пирата чем-то, вроде отца, которого пестрошкурая никогда не видела. Делирий мягкими словами убеждал её каждый раз в правильности своего решения, и пусть на языке до сил пор ощущалась соленая вода, Катаклизм была не против провести некоторое время на суше, чтобы помочь Морскому Богу одержать верх над небесами. Ведь, если Бог относится к Морю, это значит, что он находится в родной стихии морской кошки, так?
Она вышла из-под пещерного полога, прищурилась да взглянула на небо, оставляя позади все переживания и мысленные метания. Огромное бесконечное небо всегда освещало путь Катаклизм по-своему, как освещало каждому моряку. Оно было проводником пестрой, и прямо сейчас каждой своей горящей точкой в россыпи звездных скоплений подбадривало тощую сектантку, позволяя отпускать переживания. Все изменится. Точно.
Чуть позже Делирий все же вытолкнул Катаклизм из пещеры да сказал ей, что она пойдет первой. Счастливо подмигнув ясными, словно спокойное море, глазами, Катаклизм быстро-быстро закивала, а после рванула вперед, то и дело притормаживая после пары-тройки шагов. Одно дело  гулять с привыкшим Делирием. Другое – вести за собой котят, и при этом не упустить ни единого живого хвоста. Поэтому, стараясь не выбиваться вперед, Катаклизм продолжала свой путь к скалам и поглядывала через плечо, готовая в любой момент рвануться следом за сорвавшимся котёнком и прихватить его за загривок.
Скалы.

офф: Ночь, на "подземной реке" был пост про то, что оба обменялись именем, так что считаем обращение узаконенным, ладно?

<< Подземная река << разрыв
Долог и непрост был путь с маленьким хвостом позади себя, или то и дело рядом. Мне не очень хотелось, чтобы кроха ощущала себя... непригодной, слабой, отстающей - если Владыке нужны были эти котята, то самые лучшие.
Но то если нужны, а если нет... Нет. Видимо всё же нужны, вот только форма подачи, смысл ускользал от общего потока и нес меня отдельно по тайному ручью истины. И я не боролся. Пока просто дрейфовал, лениво подгребая лапами.
- Разве переживания за короткое исчезновение не окупится твоим триумфом, Ночка? - мягко улыбаясь и не спеша идя, проговорил я, скосив глаза на догнавшую. Не спешил, но и не давал ей повода думать, что над ней будут трястись, как над драгоценной пушинкой. То, что ценно... стремятся защитить. Но защитить можно и так, что загубишь. Напрочь. Особенно чрезмерной опекой и лаской.
Отчасти я понимал отношение своим ратников по истории. Не полностью, не всех, не до конца, но позволял понимания поглощать и утягивать следом за собой. Казалось, порою, что я совсем не умею сопротивляться.
Очень мило и наивно. Красиво.
Меж тем, мы были почти на месте. Обходная тропа вывела на знакомые места, а краем глаза я даже заметил шевеление и вновь улыбнулся чуть более явно. Служители уже были неподалеку, они уже видели. Значит и парочка из них уже отправится заметать следы и путать очертания отпечатков: грязь на шерстке Ночки тоже по пути могла сойти и вновь привлечь внимание к своей хозяйке. Всем этим стоило заняться даже несмотря на мои предостережения.
- М, а ты привыкла только к свежим мышкам? - мурлыкнул я, останавливаясь и глядя на котёнка. Небольшая передышка, по моей инициативе. До Ущелья оставалось пара шагов. - Далеко не всем котам, кошкам и котятам повезло жить на местах, где вдоволь пищи. Как думаешь, чем приходится питаться тем, кого вытеснили племена?
Мягкий тембр урчал и убаюкивал, вот только острые осколки льда в глазах могли свести черную со всякого толка. Злоба. Там горела ледяная и колкая, как грань льда, злоба за навязанный путь. Не личная, ни мимолетная, на вспышке эмоций, а выращенная умелыми речами и жизнью впроголодь. Изящество тела - даже это было скорее следствием такой жизни и как знать, насколько большим и грозным  мог бы выглядеть, имей достаток. У нас же была защита и Владыка, что не бросил брошенных и изгнанных.
Но о Вере предстояла интересная речь чуть позже. А сейчас я тепло улыбался малышке, "сковывая" её лапы взглядом.
- Кстати, мы почти добрались, - повернул я голову ко входу в Ущелье, задумчиво поведя хвостом. - Но твои слова правдивы, хм... Может, кому-то нужна помощь...
"Глотай. Иди же, проверь. Какова твоя душа на цвет и вкус?"
Интерес. Если благородного порыва "пойти спасти" у малышки убавилось - ценность её... удручающе, грустно, но падала. Не критично, не смертельно, но мне нравилась её бойкость и упрямство. Авантюризм и Вера.
А еще я ведь ей не лгал. Котята там действительно были, небольшое исчезновение ради поисков - тоже. И даже домой я не обещал ей её отвести. "Нет... её дом отныне будет где-то рядышком."
Улыбка, сходящая на нет маской тревоги. Как же, беда... котята...
Улыбка в душе, воодушевление, мягкий подъем, мы расправляли наши силы и возможности, нас Вели и направляли, стоит лишь Верить и Слушать.
"Пока всё останется в силе."
- Сейчас из тебя может стать чудесная героиня... - прошептал я, глядя вперед, на один из ходов внутрь, повинуясь мыслям и слову, идущими из Вне.

Сиренька ничего не ответила юной ученице, лишь молча, посмотрев в сторону уходящих цепочкой котят, стала мелкими шажками пробираться наружу. Интересно, если они действительно пойдут гулять, то, может, хоть кому-то удастся улизнуть из этой тюрьмы? Кто знает... Но Пташка была бы этому очень рада. Все-таки, если хоть кому-то удастся сбежать, то этот кто-то донесет до своего племени рассказ о страшной пещере и сектантах, которые похищают котят и держат их в плену? Пташке сейчас очень хотелось вернуться домой, к своему брату и маме, и она даже думала о том, что вполне может сбежать во время прогулки, но, пожалуй, рисковать снова не стоило - в прошлый раз Катарсис догнал ее, но не убил, а в этот... В этот она даже представить боялась, что с ней могут сделать сектанты. Наверное, хватит героизма на сегодня.
Пташка поднялась на свои мягкие лапки и уже было собралась направиться к выходу следом за своей новой подружкой, но вдруг ее придавило к земле что-то очень тяжелое и пушистое. Пташка невольно пискнула от страха, но вовремя прикусила губу, боясь, как бы ее за это не отругали. Что-то тяжелое, что придавило ее, оказалось ни чем иным, как сектантским котом. Размером он был почти вдвое больше Пташки, но по возрасту, скорее, был ее ровесник. Когда рыжий кот поднялся, Пташка успела рассмотреть его. Он вел себя как-то очень уверенно среди кучки этих мерзких сектантов, и поэтому юная ученица сделала вывод, что он не пленник. Да и он не был похож на пленника. Нда, если бы не этот рыжий здоровяк, Пташка бы уже давно была снаружи вместе с Сиренькой, но теперь она боялась даже шелохнуться в сторону выхода, тем более, что со стороны входа показалось еще двое котов: беленький с черненькими подпалинами и полностью черный. Да и Катарсис неотрывно смотрел на всех собравшихся тут котят. Но, все же, побывать снаружи Пташке хотелось очень, и поэтому она, оправившись от страха, по стеночке засеменила к выходу, стараясь ни на кого смотреть, надеясь, что ее не заметят.

-------->Скалы------>